Алп — внук Эр Тонгы, Низами и Фирдоуси о великой династии

Своими корнями, родословными книгами тянущимися к «Огузнамэ», Орхон-Енисейским надписям, гобустанским петроглифам, камням Гямигая, скифским курганам, Азыхской пещере и священным вершинам Тянь-Шаня, как Эсхаби-Кехф, Бабадаг, Кяпаз, Гошгар, Инандаг, Девичья башня, крепости Эрк, Элинджа, Мардакян, Чыраг, Раман, Гирдман, Дербенд, Нарын и Туман, азербайджанский народ относится к числу тех редких народов, которые не просто писали историю, а создавали её. Отголоски этих переживаний, воплотившиеся в устной и письменной литературе, в сказаниях, эпосах о любви и доблести, живы и поныне.

Имя женщин-полководцев и правительниц — Томирис, Нушабе и Мехинбану — золотыми буквами вписано в историю Азербайджана, давшего миру могущественных царей, ханов, поэтов и мыслителей. Среди них — Ширин, властительница, чья слава о красоте, утончённости и полководческом таланте разошлась далеко за пределы Кавказской Албании. Её знал и воспевал не только народ, но и весь Сасанидский двор. Потомственная принцесса, внучка могучего Афрасиаба — Алп Эр Тонгы, наследница и племянница правительницы Мехинбану, Ширин гордилась своим родом, своим происхождением и воспитанием, полученным от мудрой тёти.

Мехинбану — хатун, перед чьим величием склонялся Арран

Мехинбану, женщина-правительница, чья мудрость и величие вдохновляли целые поколения, превратила свой Арран в процветающее ханство. Современники называли её «мудрейшей из мудрых». Послы, прибывавшие ко двору, с восхищением описывали её державу:

«На берегах Дербендского моря есть прекрасная страна среди гор, где царствует женщина, чьи войска доходят до Исфахана; от Аррана до Армении все покоряются её власти, и каждая страна посылает ей дань».

Так воспел её Низами Гянджеви в поэме «Хосров и Ширин». После смерти Мехинбану трон Аррана заняла её племянница — Ширин.

Мехинбану оставила не только богатую державу, но и духовное наследие. Её величайшим сокровищем была воспитанная ею Ширин — женщина разума и света. На протяжении тридцати лет Ширин освещала своим умом и благородством Сасанидский двор и жизнь шаха Хосрова Парвиза. Красота, дарованная ей Творцом, сочеталась с добродетелью и мудростью, привитыми Мехинбану. Низами писал:

«Она словно фея, но не фея — Луна!
Девица-храбрец с платком на челе.
Лицо — как нарцисс, аромат — нарциссовый,
Уста — как сладость, и имя — Ширин.
Все, кто знает цену слову, зовут её душой.
Она — наследница Мехинбану».

«Он — Кейхосров, а мы — Афрасиаб»

В последующие века, в «Китаби-Деде Горгуд», когда мы встречаем Бурла-хатун с её сорока стройными девами, в их величавых фигурах и гордом взгляде мы видим отражение Мехинбану и Ширин, гордых красавиц Карабаха:

«Если они нападут — мир загорится,
От Магриба до Машрика всё смешается.
Если ресницами бросят стрелы в небо,
То звёзды там сойдутся в один узор».

Когда персидский посол Шапур описывает Хосрову Парвизу Ширин, он говорит не только о её красоте, но и о величии её рода и мудрости наставницы. Мехинбану внушала племяннице: быть рассудительной, хранить честь рода, не поступаться достоинством.

«Если она — Луна, то мы — Солнце.
Он — Кейхосров, а мы — Эфрасиаб.
Женщина не должна идти за недостойным мужчиной».

В Бардском дворце любовь Ширин превращается в любовь к Родине

Ширин, наученная Мехинбану премудростям управления, правила страной справедливо. Она отменила подати, открыла тюрьмы, призывала народ к честному труду, к свету, к добру. В Бардском дворце, где царили мусульманские обычаи, святость Корана и тюркская придворная культура, любовь к Фархаду превратилась в любовь к родной земле.

Она умело управляла хозяйством, богатыми землями, стадами и сокровищницами. Гордилась героями, подобными Фархаду, прорубившему гору Бисутун ради её любви и спасения страны от засухи. Низами писал:

«Изумилась Ширин делу Фархада:
“Любовь — вот искусство твоё!” — сказала она.
“Как я осмелюсь оценить учителя,
Когда не достойна даже ученика?”»

Ширин до последнего вздоха оставалась верна Родине и справедливости. Не простила Хосрову предательства — убийства Фархада. Она сказала:

«Хорошо подумай о делах своих!
Что посеешь — то и пожнёшь.
Добро или зло, — старый мир не забудет».

Она принесла славу Кеянам и Сасанидам

Вступив в брак с Хосровом Парвизом по законам Заратуштры, Ширин до конца жизни хранила мусульманские традиции. Став женой шаха, она не забыла о родной земле, о народе и войске, защищавших её границы. С присущими тюркской женщине разумом и благородством она стала главным советником Хосрова, опорой его трона.

Руководствуясь традициями Албании и Аррана, она помогала государству отражать нашествия, участвовала в разработке законов, в награждении воинов, в развитии культуры и политики. Своим умом и чувством долга она вдохновила шаха стать справедливым правителем и героем.

Историк Карин Ратканян писал:

«Хормизд IV, отец Хосрова Парвиза, взял в жёны дочь тюркского кагана, и потому многие шахи Сасанидов, включая Хосрова II, имели тюркское происхождение».

Мудростью и благородством Ширин прославилась навеки.

Трагический финал вечной любви

Ширин, с азербайджанским сердцем и душой, была убита Шируе — сыном своего мужа, который ранее предательски убил отца. Шируе, убив отца, воспылал страстью к Ширин. Отпев мужа, она с достоинством наказала развратного сына. Не пожелав жить с позором, Ширин пронзила свою грудь кинжалом у гроба любимого. Низами описал её последнюю минуту:

«Поговорив с жрецом о прощании,
Вошла Ширин в усыпальницу.
Закрыла дверь, чтоб никто не видел.
Подняла покрывало, увидела рану,
Прильнула губами, поцеловала её,
И, найдя то место, ударила туда кинжал.
И вскрикнула: “Душа соединилась с душой,
Исчезли муки, рассеялся разлуки мрак!”»

Три символа вечной любви — Ширин, Фариза и Арзу

Мы, народ Азербайджана, вновь пережили величие любви Ширин в трагедиях XX века — в январе 1990 года и в 44-дневной Отечественной войне. Когда советские войска утопили Баку в крови, юная Фарида, не вынеся гибели мужа Ильхама, покончила с собой. В те же годы девушка Арзу из Агстафы ушла из жизни, не пережив гибели возлюбленного Вали в боях с армянскими боевиками. Народ, проходя мимо их могил, шептал: «Так могла поступить только азербайджанка, только тюркская девушка».

История повторилась: как когда-то у гроба Хосрова говорили —

«Никто, кроме Ширин, не мог так пожертвовать собой».

Вечный пример

Даже если бы Ширин, правительница Аррана и главная хатун Сасанидского двора, не оставила после себя ни одного свершения, одного её имени было бы достаточно, чтобы вызвать уважение и преклонение народа. Но она оставила великое — пример мудрости, достоинства, чести и беззаветной любви.

Имя этому примеру — возвышенная любовь.

Шараф Джалилли