Иногда строки великих поэтов и мыслителей становятся для нас не просто словами, а тихими спутниками жизни.
Доктор наук и искусствовед, куратор Бакинского Театра Марионеток Зейнаб Джахан – человек, который умеет услышать в этих строках то, что касается сердца, и поделиться этим чувством с другими.
В беседе с Baki-baku.az она открыла часть своего внутреннего мира – те тексты, которые долгие годы сопровождали её, вдохновляли, заставляли задумываться и помогали глубже понять человека и его путь.
Низами:
Слово бери, что разумом зреет в груди,
Мысль отдалённую прочь отведи.
Жемчугом ярким пусть льются слова,
Но без ума — в них лишь ложь и молва.
Из поэмы Искендер-наме
Когда впервые прочла и поняла, о чем он толкует, долго имела эту запись у себя на письменном столе еще в школе. Тогда было больше уверенности в себе, и я наивно полагала, что стану писателем. И вот эта строка, была мне напоминанием – слово) должно быть не только красивым, но и правдивым. Низами сравнивает его с жемчугами — если они лишены смысла и разума, то становятся пустой ложью. Это можно воспринимать как личный ориентир — стремление говорить, писать или творить так, чтобы за словами всегда стояла искренность и ум. И я так это и восприняла, хоть и не стала писателем.
Из праха рожденный — подлый, ничтожный,
Лишь зверь человекообразный, безбожный.
Из поэмы «Семь красавиц»
Еще одна фраза от Низами, мне кажется хорошо объясняет то, как и почему человек отличается от всех других живых существ – возвышенностью духа. Если в человеке этой возвышенности нет, и нет и нравственной силы, то, несмотря на человеческий облик, он остаётся лишь животным. Поэт противопоставляет истинного человека — носителя чести и разума — низкому существованию, лишённому каких-либо ценностей. Эти строки я понимаю примерно так: человек определяется не внешностью и не происхождением, а внутренним миром и нравственными качествами. Низами будто подчеркивает, что без совести и добродетели человек превращается в животное. Хоть чем больше я живу тем больше понимаю, что животные поступают порой гораздо лучше, даже в своих, весьма диких реалиях.
Насими:
О ты, что прах и камень зовёшь сокровенным жемчугом,
Разве не сам человек — жемчуг истинный, озарённый благодатью?
И все же, часть меня верит в лучшее в человеке, и я даже согласна верить в теорию о том, что Homo Sapiens как вид, выжил только потому, что был дружелюбным. Насими – один из самых и философски настроенных поэтов Востока. В его творчестве человек – центр мироздания, его истинная красота, ценность скрыта внутри, а не снаружи. И конкретно эти строки для меня особенные, потому что они напоминают о величии человека, и помогают ценить внутренний свет как в себе, так и в других.
Джафар Джаббарлы:
Севяр: Ради Бога! кто ты?
Октай: Какой же Бог? Ведь вопрос о божественности всё ещё остаётся спорным между нами. Он говорит: «Я создал тебя», — а я отвечаю: «Нет, это я создал тебя!»
Отрывок из пьесы «Октай Элоглу»
Ну тут, возможно избитый фрагмент, размышляющий о традиционном представлении о божественном и о том, кто является настоящим творцом. Мне она попалась очень вовремя, и поэтому я ее сохранила, и так сказать, не забываю ее значение на своем пути. Он о духе свободе, свободе поиска. Где заканчиваются границы человека и где начинается божественное? В каждом из нас есть сила творца — способность строить свою жизнь, свои ценности и даже свою веру.
Самед Вургун:
Ты — только мышц клубок да мяса клок,
Но в том природы истинное диво,
Что без тебя никто бы жить не мог —
Так ты всесильно, так жизнелюбиво.
Это стихотворение я прочла впервые по-русски, и мне его показала старшая сестра. Такие эмоции словами не опишешь, это просто сувенир на всю жизнь. Лучше прочесть все стихотворение полностью.
Микаил Мушфиг:
Будь ты композитором, будь живописцем,
Стань поэтом, художником, скульптором,
Создавай лишь то, что любишь сердцем,
Будь выше всех, будь первым за столом!
Из стихотворения «Листья чувств»
Для Мушфига творчество — это не только ремесло, а состояние души, способ возвыситься и оставить след. Для меня это призыв делать любое дело с искренностью и страстью, иначе оно теряет смысл.
Бахтияр Вагабхаде:
Сегодня встретил я тебя,
Хотел приветственно вздохнуть…
Но ты отвернулась, как чужая,
Как будто вычеркнула суть.
Скажи, те годы, что когда-то
Слили сердца в единый стук, —
Неужто все они забыты,
Исчезли в памяти, как звук?
Те пять лет боли и разлуки,
Где слёзы кровь текли рекой…
Неужто, пережив все муки,
Не стоит — слова «Здравствуй» — простой?
Из стихотворения «Не стоит одного приветствия»
Вахабзаде, конечно же был драматичным товарищем, и меня это стихотворение настигло в свою особенно преувеличенно меланхоличную эпоху. Я знаю, что у него был не простой характер, и знаю историю этого стихотворения, на которую можно посмотреть совсем с другой стороны, но написано оно, по-моему хорошо. Еще мне очень нравится как его читает Амина Юсифгызы.
Anar
«Ведь ни один самолет, ни один пароход, ничто на свете не может увезти человека от него самого, от его прошлого, и выражение «искать счастья» никоим образом не означает поисков этого самого счастья где-то в пространстве. Счастье или несчастье в тебе самом, и ты можешь возить их с собой, как багаж, куда угодно, хоть на край света, но от этого их не убудет и не прибудет.»
Шестой этаж пятиэтажного дома
Я очень часто переезжала, и эти строки откликнулись мне спустя время, когда я уже перечитывала эту вещь взрослой. Может эта фраза тоже мне напоминает о философии Насими, и о том, что человек является мерой всего и вся, и только сам может найти, а точнее создать счастье внутри себя.
Максуд Ибрагимбеков
«А потом я понял, что мне показалось странным в квартире Алика, — я еще два раза к ним приходил, прежде чем понял это: у них не было книжного шкафа. Ни в одной комнате! Не то что шкафа, даже полки с книгами нигде не было, и книг было только что учебники на письменном столе в комнате Алика, и больше ни одной! Вот что, оказывается, мне показалось странным. Но понял я это, как всегда, не сразу, а гораздо позже, даже когда уже и думать об этом перестал. Когда я сказал об этом Алику, он ужасно удивился и ответил, что ничего в этом странного нет, у них и на прежней квартире книг не было, а любую, какая только ему может понадобиться, он возьмет, если захочет, в библиотеке за углом. Все книги ведь все равно дома собрать нельзя, сколько ни старайся. Когда он мне так ответил, мне сразу стало казаться, что, может быть, и вправду ничего странного нет, если в квартире нет книг, — нет, и все, — а вначале почему-то это показалось странным…»
За все хорошее – смерть
Манаф Сулейманов
«В городе было много фотографов. Самыми известными были (фотографы Кулиев, Какавихин и Давид Ростамьян. Клиентами их являлись нефтепромышленники, помещики, богатые купцы, судовладельцы, высшее чиновничество, одним словом – избранная публика…
Фотография Кулиева находилась на Николаевской улице, Какавихина – на Кривой (сейчас на этом месте сквер), а заведение Давида Ростамьяна – на углу Мариинской и Торговой улиц, в двухэтажном особняке. На первом этаже, в мастерской, работали служащие Давида. Они принимали заказы, делали портреты, семейные фотографии, виньетки. Цена была довольно высокой. Наверху, в роскошной квар. тире из шести комнат, жил сам хозяин. Здесь же он принимал наиболее уважаемых клиентов, сам обслуживал их и сам делал фотографии.
Маленького роста, с большой головой и огромным животом, он производил комичное впечатление. Может, потому и не женился. Давид был иранским подданным и дружил с консулом. В услужений фотографа находилось шесть или семь девушек, все как на подбор краса-вицы…
Однажды эти девушки сыграли с Давидом шутку. Мастер имелобыкновение пить вино из нарядного посеребренного рога. Девушки изготовили где-то такой рог, только с отверстием в конце. На одной из вечеринок, когда старик основательно нагрузился, они поднесли ему свой рог и незаметно извлекли затычку из отверстия. Вино пролилось и намочило Давиду брюки. Служанки повели его в спальню, и во время переодевания мастера сфотографировали в полуголом виде – без штанов, в окружении красоток. С тех пор стоило Давиду, рассердившись на что-то, пригрозить девушке расчетом, как она извлекала компрометирующую фотографию и обещала разослать ее уважаемым людям города, в том числе и консулу. Давид тотчас умолкал. Обнародование этой фотографии для него было равносильно смерти.»
Дни минувшие
Во-первых, это смешно. Во-вторых, интересно было узнать о том, как фотография развивалась в Баку в 20 веке.
