На южных рубежах Кавказа, в земле, где камни помнят имя каждого воина, а ветры хранят плач вдов, история сохранила зону молчания. Это молчание не из забывчивости, а из боли, так глубоко въевшейся в народную память, что даже века не в силах ее растворить.
31 марта — день, когда тень прошлого вновь отбрасывает свой силуэт на сегодняшний день. День, когда Азербайджан вспоминает не просто трагедию — акт целенаправленного, методично исполненного и документально зафиксированного уничтожения мирного населения. Геноцид. Слово, в котором заключена вся тьма XX века.
Но что делает 31 марта особенным? Почему из сотен дат, полных боли, именно она стоит в календаре особняком?
Потому что за этой датой стоит тщательно спланированное преступление против народа, религии, культуры, памяти. Оно не родилось в пылу мщения или хаоса. Оно росло в архивах тайных канцелярий, в дневниках идеологов так называемой «Великой Армении», в приказах вооруженных формирований, которым была поручена одна задача — очистить территорию от азербайджанцев. Очистить от людей, домов, мечетей, кладбищ, книг, языка, от всего, что напоминало о многовековом присутствии.
В 1918 году по всей территории Азербайджана прокатился смертоносный вал насилия. В Шамахе, городе, где звучали стихи и где древность жила рядом с новизной, были зверски убиты тысячи людей. Историки указывают цифру в семь тысяч только по официальным данным. Среди них — женщины, дети, старики. Не потому что они сопротивлялись. Потому что они были.
Эти преступления не были стихийными. Они сопровождались преднамеренной зачисткой — выжигались дома, срывались купола, разрушались кладбища. Целью было не только убить, но стереть само существование. Шамаха потеряла 86 деревень, разрушенных армянскими вооруженными формированиями.
Исследования, начатые после обретения независимости, добавили к этой жуткой картине новые штрихи. По свидетельствам очевидцев, в самом городе и прилегающих селах было убито до 22 тысяч человек. И это — лишь одна из локаций.
Губа, северный город, превращенный в братскую могилу. Более 4 тысяч погибших. Более 120 сел стерты с лица земли. В 2007 году, в ходе реконструкции стадиона, случайное прикосновение ковша экскаватора к земле открыло вход в преисподнюю: массовое захоронение с останками более 500 человек. Среди них — десятки детей и женщин. Следы на черепах — не от пуль, а от тупых предметов, гвоздей, клинков. Людей не просто убивали — их мучили. Древнее зло, обнажившее свое лицо без страха быть узнанным.
Геноцид не знает одной географии. Он повторялся в Иреване, Сурмали, Эчмиадзине, Нахчыване, Зангезуре, Карабахе, Ленкорани… Он был не эпизодом, а системой. Системой, основанной на идее — либо ассимиляция, либо исчезновение. В одних районах сжигали тела в каналах и ямах, в других — вырезали целые деревни. По данным, собранным еще в 1918 году чрезвычайной следственной комиссией, в Иреванской губернии за короткий срок были уничтожены 198 деревень. Геноцид продолжался вплоть до 1920 года. Его нельзя объяснить только политикой. Это было культурное, этническое, духовное уничтожение.
Советская эпоха попыталась стереть эти страницы. Архивы исчезали, свидетельства замалчивались. Но истина, подобно золоту, не тонет. В 1998 году Указом национального лидера Гейдара Алиева 31 марта был официально провозглашен Днем геноцида азербайджанцев. Этот шаг стал первой трещиной в стене молчания, построенной на страхе и идеологическом диктате.
Президент Ильхам Алиев, продолжив путь отца, в 2009 году подписал указ о создании мемориального комплекса в Губе — как символа памяти, боли и исторической справедливости. Открытый в 2013 году, комплекс стал не просто местом скорби. Это, своего рода, научная лаборатория истории, открытая книга, куда может заглянуть любой, кто ищет истину, а не пропаганду.
Эта правда сегодня звучит на всех уровнях. Она не требует украшений, эмоций или громких лозунгов. Достаточно фактов. Достаточно свидетельств. Достаточно взглянуть на череп ребенка, вблизи которого найден заржавевший гвоздь.
Мы живем в век, когда память стала оружием. И если мы забудем, история повторится. Геноцид — это не тень прошлого, это предупреждение будущему. Он начинается не с выстрела, а с умолчания.
Поэтому в каждый год 31 марта Азербайджан и скорбит, и говорит, и показывает. и требует, и рассказывает. Чтобы больше ни одна нация, ни один ребенок, ни одна женщина не были убиты за язык, веру или фамилию.
Абульфаз Бабазаде
