Всю свою жизнь он посвятил борьбе за спасение своего народа от невежества, за национальное достоинство и самосознание. Он писал под лозунгом: «Государство — это истина, все остальное — ложь!». Учитель, ученый, писатель-публицист, общественно-политический деятель, Нариман Нариманов прошел путь от национальной идеи к национальной государственности под знаменем «Сохрани народ — и государство выстоит!». Он был карапапахским тюрком, выходцем из династии Каджаров. Созидание государства, бескорыстное служение народу и родине были частью его сути.
После окончания Горийской учительской семинарии он открыл уездную школу в Гызылахмедлы (Борчалы), а затем прибыл в Баку с целью основать здесь учебное заведение. Его первыми помощниками стали две исторические личности — Султан Меджид Ганизаде и Хабиб бей Магомедбеков. По рекомендации последнего он познакомился с национальным меценатом и подвижником Гаджи Зейналабдином Тагиевым. Это знакомство переросло в вечную дружбу, в священную связь Учителя и ученика, Наставника и последователя. Тагиев взял Нариманова под свое покровительство, поддержал его идеи, обеспечил ему возможность учиться в Императорском Новороссийском университете в Одессе. А когда, за революционную деятельность и политическую активность в Южном Азербайджане в составе организации «Муджахид», Нариманова арестовали по указу кавказского наместника Иллариона Ивановича Воронцова-Дашкова и заключили в крепость Метехи, Тагиев добился его освобождения из тюрьмы после шести месяцев заключения, заменив наказание на ссылку. Ради этого он даже подарил наместнику четыре вагона поезда. Когда Нариманов женился на представительнице шамахинской знати Гюльсюм-ханум, все расходы на свадьбу взял на себя Тагиев и благословил их союз.
«Похороните меня у ног хаджи Абутураба. Его ноги знают больше, чем моя голова», — говорил Нариманов.
Нариман Нариманов прошел путь от медицины к политике. Для него профессия учителя была священна, врач — благороден, а служение народу — высшая обязанность. Как все великие люди, он был единством слова и дела. Он не забывал тех, кто протянул ему руку, и не прощал доносчиков. Он никогда не проявлял неуважения, но и не позволял его в свой адрес.
В политической деятельности Нариманова, насыщенной бурями и переменами, его имя вписано в череду тех, кто менял строй и режим. Один из архитекторов социализма, он сыграл роль в формировании нового мирового порядка. Несмотря на крах капитализма, падение Республики и торжество социализма, он не утратил человеческий облик. Несмотря на угрозы Совета, Центра, Москвы, комиссар Нариманов не запятнал руки кровью своего народа.
Хотя в первый год морального террора он не смог спасти от репрессий Фирудина бека Кочарли от козней Али Гейдара Караева и Газанафара Мусабекова, зато стал спасителем для сотен просветителей, среди которых Самед бек Мехмандаров, Ахмед бек Пенинов, Салман Мумтаз, Юсиф Везир Чеменземинли, Джафар Джаббарлы, Микаил Мушфиг, Гусейн Джавид, Ахмед Джавад, Узеир бек и многие другие, кто был расстрелян на острове Наргин или сослан в сибирские лагеря в 1930-х. Среди них был и Шамиль бей Магомедбеков — сын его первого наставника Хабиба бека, учредитель партии «Мусават», в годы Республики — начальник полиции Джебраильского уезда и военный губернатор Карабаха, советник Хосров бека Султанова. Нариманов, невзирая на политическое прошлое Шамиля бека, назначил его сначала председателем Шушинского уездного исполкома, затем комиссаром внутренних дел Нахчывана, а позже председателем Нахчыванского исполкома. Таков был Нариман Нариманов — с честью, достоинством и мужеством тюрка и азербайджанца. Он не мог предать сына человека, который в свое время поддержал его.
Период политической деятельности Нариманова в Баку стал и испытанием его мужества, достоинства, верности. Благодаря ему семьи Шейхзамановых, Рефибековых, Муртузы Муктарова, Шамси Асадуллаева, Кербелаи Исмаила нашли пристанище в эмиграции; было прекращено дело председателя Нахчыванского национального совета Мирзы Насруллы бек Мирова, а родственники Алимердана бека Топчубашева, после личного письма последнего к Нариманову, смогли безопасно уехать в Париж. Нариманов был великим государственным деятелем, уважаемым политиком и человеком с высочайшим чувством чести.
После прихода к власти Советов у него, как и у других зажиточных людей, конфисковали имущество. И только благодаря твердой воле комиссара Нариманова в собственности Гаджи Зейналабдина Тагиева остался единственный дом — дача в Мардакане. Это стало возможно исключительно благодаря Нариманову.
Говорят, однажды Тагиев ехал в фаэтоне с хаджи Абутурабом. Любуясь зданиями, украшающими Баку, он спросил:
— Эй, Хаджи, неужели все это богатство может исчезнуть?
Хаджи Абутураб глубоко вздохнул и ответил:
— Если на то будет воля Аллаха, — то в одно мгновение.
Так и произошло. Советская власть конфисковала все. И только один единственный дом в Мардакане был спасен — волей Нариманова.
Говорят также, что в последние дни своей жизни Тагиев, сидя в качающемся кресле, прокручивал в памяти свою судьбу. Вспомнил слова хаджи Абутураба и произнес:
«Похороните меня у ног хаджи Абутураба — его ноги знают больше, чем моя голова».
На кладбище в Мардакане есть две символические могилы — хаджи Абутураба и Гаджи Зейналабдина Тагиева. Эти могилы как напоминание: не надейтесь на мирское богатство, не полагайтесь на построенные дворцы. Ведь если дворцы вам не принадлежат, то сердца, в которых вы поселились, — вечны.
Когда Тагиев протянул руку помощи Нариманову — тому требовалась забота. Когда власть обрушилась на Тагиева — его спас Нариманов.
Помогая Нариманову, Тагиев не думал о том, кому, зачем и почему помогает. Он помогал и до него, и после. А Нариманов прекрасно понимал, кого и от чего он спасает. Он находился в месте, где сливались отец нации и отец ее духа.
Мир делают прекрасным именно такие глубокие и чистые чувства.
Шараф Джалилли
