Своей политической деятельностью, стилем лидерства и образом жизни исторические личности и государственные деятели во все эпохи неизменно вызывали интерес людей — вне зависимости от их языка, вероисповедания и происхождения. Одним из таких выдающихся образов является спаситель стоявшей на грани гибели Османской империи, основатель современной Турецкой Республики — Гази Мустафа Кемал-паша Ататюрк.
С призывом «Если однажды вы почувствуете во мне нужду, значит я ничему вас не научил! Мир в стране, мир во всем мире!» Гази Мустафа Кемал-паша обращался к своему народу, открывая для него новые горизонты. Однако последние страницы его жизни, прошедшей в седле, были написаны в полном безмолвии — в стенах дворца Долмабахче.
Говорят, что в последние годы жизни время, проведённое между четырьмя стенами, становилось для Ататюрка подобием тюрьмы. Находясь в Стамбуле, он видел в Долмабахче не столько дворец, сколько клетку, из которой порой тайком, не сказав никому ни слова выбирался.
Однажды он снова покинул дворец. Пешком дошёл до трамвая, прогулялся по Султанахмету, затем направился к дворцу Топкапы. Поскольку ещё не было девяти часов утра, музей был закрыт. Страж у входа не узнал Ататюрка. На просьбу «Я — президент, хочу осмотреть музей» страж ответил, что не верит, будто президент может гулять в одиночку, и твёрдо заявил:
— Нельзя! Кто бы вы ни были — войти невозможно. До открытия музея ещё есть время. Я не могу нарушить закон.
Гази спокойно сказал:
— Ты прав.
И стал ждать.
Когда часы пробили девять, подошёл директор музея. Увидев ожидающего у входа посетителя, он побледнел, словно на него вылили кипяток. Двери немедленно открыли. Ататюрк осмотрел экспозицию, а затем отправился в больницу, где проходила лечение его приёмная дочь — Сабиха Гёкчен.
Тем временем в Долмабахче поднялась тревога. Стража дворца и городская полиция начали поиски. Повсюду разыскивали президента республики. Останавливали такси, расспрашивали водителей. Парадокс заключался в том, что и таксист, вёзший Гази пашу, также не узнал его.
Наконец в Долмабахче поступил телефонный звонок из больницы:
«Президент сидит рядом с Гёкчен — беседуют», — сообщили оттуда.
Этот случай стал одним из самых любимых воспоминаний Ататюрка, которое он рассказывал с улыбкой до конца жизни. Вспоминая стража, отказавшегося нарушить правила и не впустившего даже президента без разрешения, он говорил:
— Я сломил хребет врагу благодаря такому народу — прямому, честному и несгибаемому!
И каждый раз подчёркивал, что гордится своим народом.
Шараф Джалилли
