Азербайджанская театральная сцена никогда не испытывала нехватки талантливой молодежи. Каждое новое поколение воспитывало блистательных артистов, которые со временем формировались и сами становились мастерами. И сегодня на нашей сцене немало ярких звезд. Моя собеседница – талантливая актриса Азербайджанского государственного Театра Юного Зрителя Сабина Мамедзаде.

— Как бы вы сыграли свою первую роль сегодня? Как нынешняя Сабина сыграла бы тот образ?

— Моя первая роль была ролью Чичек в пьесе Али Амиралы «Та сторона забора». Постановку осуществил мой педагог Бехрам Османов. Он был моим учителем по режиссуре драмы и, когда я пришла в театр, больше увидел во мне потенциал актрисы. Говорил, что со временем я займусь и режиссурой.

Эту роль я и сейчас сыграла бы так же — в той же постановке, с тем же вдохновением и той же любовью. Но если кто-то с нуля вновь поставил бы этот спектакль, вероятно, я уже не играла бы. Потому что актер месяцами работает над образом и присваивает себе все его особенности и характер. Словно образ рождается внутри актера, растет, формируется. Потом сыграть его иначе невозможно.

Чичек — 17-летняя девочка из детского дома, борющаяся с раком. В этом спектакле моими партнерами были выдающиеся актеры — Гамида Омарова, Нуреддин Мехдиханлы, а также Шабнам Гусейнова и Гюнель Мамедова. Возник очень интересный творческий союз. Я была намного младше их и иначе смотрела на многое. Думаю, образ получился удачным. Во всяком случае, так говорили.

Тогда написали: «Если театр — храм, откройте двери — идет ангел». Это было для меня огромным стимулом. Но если сейчас этот спектакль поставил бы другой режиссер иначе, вероятно, я не смогла бы в нем сыграть, потому что этот образ уже так сформировался внутри меня.

Например, «Чайка» уже пять лет в нашем репертуаре. Я также играю в этом спектакле. За эти пять лет образ, естественно, стал совершеннее. Но как он изначально закрепился в подсознании, так и остался.

— В чем заключается ваша миссия как актрисы?

— В том, чтобы принести на сцену роль так, как требует режиссер и как я сама способна ее создать. Я стараюсь понять, чем живет образ, чем он питается, где он возник, — трачу время, деньги, силы, чтобы поехать туда и наблюдать. Хочу полностью войти в образ.
Режиссер на шаг выше меня. Я с уважением отношусь ко всему, что он говорит, и добавляю найденное мной. Если он это ценит — прекрасно. Обратного пока не было.

Каждый актер должен уметь быть и своим собственным режиссером. Режиссер должен давать мизансцены, решения, объяснения. Но это не значит, что актер — робот, который только выполняет сказанное. Он также должен привносить в образ свои наблюдения, чувства, эмоции — конечно, с согласия режиссера. В этом плане я никогда не была капризной. Просто считаю, что всему должно быть свое место и порядок.

— Каковы ваши принципы при выборе ролей и в вопросе главной роли?

— Я хорошо знаю свои возможности на сцене. Главную роль играть и легко, и сложно. Главная роль — это главная роль. Но есть еще роль антагониста. Ее нужно сыграть так, чтобы она была не менее сильной и запоминающейся, чем главная. И еще: я считаю, что у главной роли не должно быть дублера, ее никто не должен заменять. Если исполнитель главной роли заболел, спектакль не должен играться. Например, в Грузии спектакль не ставился больше года, потому что актер, играющий Ромео, заболел. Его никто не заменил. Но при этом всем актерам следует уделять одинаковое внимание.

Я люблю роли в пределах своих возможностей. Если роль может сыграть, скажем, студент, зачем должна играть ее я? Возможно, эта роль даст молодому актеру шанс раскрыться. Зачем я должна закрывать ему путь? Пусть играет он. Иногда я сама предлагаю: да, я могу сыграть это прекрасно, но, может, дадим дорогу молодому.

— Откуда возникает каприз?

— Он возникает тогда, когда что-то не на своем месте. Если все правильно, откуда капризу взяться? Иногда видишь: впереди тяжелая сцена, а актеры вместо репетиции стоят и смеются. Да, Чехов говорил, что даже на смерть надо идти с улыбкой. Но атмосфера тоже важна. Когда такое видишь у профессионалов, это раздражает. Или, например, съемки: я заранее говорю, что мой размер — М. Приносят другой и говорят: Сабина капризничает. Но это не каприз — это необходимость.

— Как вы относитесь к критике?

— До сих пор ни одна моя роль не подвергалась серьезной критике. Но был другой случай. Время Отечественной войны, пандемия, отсутствие театра — этот период был для меня очень тяжелым. Я сильно поправилась. Для меня это было не страшно, это тоже этап жизни. После пандемии мы вернулись на сцену с премьерой «Чайки». И не зрители, а одна из актрис сказала крайне бестактное слово по поводу моей полноты. Это сильно на меня повлияло. Я поехала в Таганрог, ходила по тем местам, села в тот поезд, старалась прочувствовать атмосферу. На стендах увидела изображение Нины — моего персонажа. И увидела, что она даже более плотная, настоящая русская женщина своего времени. Но сказанное меня потрясло. Я на время отказалась от съемок, занялась весом. Испытываю искреннее удовлетворение от того, что стал известен и смог развиваться исключительно под своим собственным именем.

— Труднее играть для взрослых или для детей?

— Взрослых тоже нелегко убедить, но играть детские спектакли намного труднее и ответственнее. Чтобы найти образ, голос, полностью перевоплотиться, нужно быть очень профессиональным. Иногда дети приходят с плакатами, дарят цветы, хотят встретиться после спектакля. Это очень приятно. В детских спектаклях уходят невероятные силы, но одновременно мы получаем огромную энергию.

— Что возвращает вас к жизни после спектакля?

— Раньше я долго не могла прийти в себя. Днями жила в атмосфере роли. Иногда настолько перевоплощалась, что переживала судьбу героя. За три дня до спектакля почти не ела. После спектакля — душ, еда, восстановление. Уже три года занимаюсь йогой, дыхательными практиками. Теперь все проходит легче. Спектакль закончился — я оставляю характер на сцене. Занавес закрылся — и все, я снова Сабина…

— До сих пор у вас было несколько сценических работ, однако «Увядшие цветы» — первая постановка в государственном театре. Почему был выбран именно этот спектакль?

— Меня знали как актрису, но я захотела попробовать себя и как режиссера. Ведь это тоже моя специальность. Нәйида ханым Исмайылзаде, директор нашего театра, создает большие возможности для молодежи и дает творческую свободу. Она дала мне свободу и в этой постановке.

Выбирая пьесу, я думала: пусть она будет интересна зрителю и сложна для меня. «Блеклые цветы» — всем известное произведение. Я должна была сделать что-то иное, показать новое. Джафар Джаббарлы — великий писатель. На первый взгляд его произведения кажутся простыми, но в глубине — огромные смыслы. Я перечитывала пьесу много раз. В моей версии я не меняла диалоги, но добавила монологи. Я люблю работать на пустой сцене. Сначала актерам это казалось странным, но потом они поверили. К счастью, спектакль был принят. Во всяком случае, так говорят…

— Какую пьесу вы хотите представить зрителю в будущем?

— Думаю о «Китабыстане»…

— Что для вас Лейли?

— Лейли — очень тяжелый образ. Я годами носила его тяжесть. Чувствовала себя Лейли. Потом поняла, что так быть не должно. Спектакль закончился — и точка.

— Какую роль вы бы не сыграли?

— Говорят, больших и малых ролей не бывает. Но я не буду играть второстепенную роль рядом с актером, который слабее меня.

— Что такое душа?

— Душа — это доверенное нам Богом. Пока душа не очистится, мы будем возвращаться в эту жизнь. Я очень хотела бы, чтобы эта моя жизнь была последним моим путешествием на землю.

— Что такое жизнь?

— Мы родились и умрем. А то, что сделали и пережили между этим, и есть жизнь.

— Что такое любовь?

— Любовь, как говорит Лейли, — божественна. Но если ты способен увидеть образ Бога в каком-то человеке, значит, этот человек — твоя любовь. И хорошо, что я терпеливо ждала свою любовь до сих пор. Я очень счастлива. В моей жизни есть человек, которого я люблю и который любит меня. Он очень трудолюбив, заботлив и добр. Он любит меня такой, какая я есть, и самое главное — уважает меня и мое искусство. Я горжусь им, потому что он один из тех, кто сражался, грудью встречая врага, во Второй Карабахской войне. Скажу только одно: как хорошо, что он есть… как хорошо, что он — мой…

— Ваши заключительные слова?

— Я благодарна за то, что родилась в Азербайджане, за данный мне талант, за моих замечательных учителей и режиссеров. Благодарю зрителей и читателей.

Беседовала: Ханым Айдын

Фотографии: Мурад Мухтаров